Тамара Георгиевна, президент объяснил предложенные им изменения в Конституцию и законы необходимостью укрепить демократические институты. Насколько средства соответствует цели?
— Ряд изменений имеет, безусловно, демократическую направленность. Однако нужно понимать, что в наших условиях эти поправки не всегда будут служить заявленной цели. В ситуации, например, когда подавляющее большинство в Госдуме принадлежит «Единой России», а возглавляет эту партию сам премьер, отчет главы правительства перед парламентом будет более похож на доклад лидера партии на ее съезде. Кроме того, не все поправки преследуют цель расширить демократические основы устройства власти. К таковым, например, вряд ли можно отнести идею увеличить срок полномочий президента и нижней палаты.
— Имеет хождение версия, что четырехлетний президентский срок, заложенный в нынешнюю Конституцию, был компенсацией за обширные полномочия главы государства…
— Четыре года возникли, конечно, не на пустом месте. При таких больших полномочиях президента необходим был механизм, позволяющий избирателям через какое-то не слишком продолжительное время скорректировать свой выбор. В том случае, если лицо, занимающее высший государственный пост, не оправдало их надежд. Это была нормальная реакция общества, которое склонялось тогда к демократической традиции и учитывало урок своего не такого уж далекого прошлого.
— Но ведь звучат и иные аргументы: четыре года президентства — критически мало для столь огромной и сложной страны, как Россия…
— Поскольку существует возможность повторного избрания, фактический срок полномочий вряд ли составит менее восьми лет. Единственный пока случай, когда президента избрали лишь на четыре года по действующему Основному закону, — Борис Николаевич Ельцин. И то было еще некоторое «отягощение» предыдущим сроком — по старой Конституции. То же самое можно наблюдать, кстати, и в судебной системе, где председатели судов назначаются на шесть лет с возможностью последующего переназначения. Возьмите статистику: если только не случается какого-нибудь несчастья со здоровьем или преступления, люди занимают эту должность по двенадцать лет. Таковы уж наши традиции.
— Так, может, за образец как раз и была взята нынешняя судебная система?
— Не думаю, что этот опыт можно назвать положительным. Шестилетний срок полномочий председателей судов был установлен в 2001 году и, считаю, очень повредил независимости судебной системы. Вводить его можно было лишь при условии запрета на переназначение. Сегодня же люди, руководящие судами первый срок, должны, естественно, заслужить расположение тех, от кого зависит их повторное назначение. Ну вот они и заслуживают.
— Тогда каков, на ваш взгляд, оптимальный срок президентских полномочий?
— Я не берусь оценивать, какими должны быть сроки полномочий. Это вопрос не права, а политической целесообразности. Однако политическая целесообразность тоже требует своего рационального обоснования, которого я пока не вижу. Что случилось такого, чтобы так срочно потребовались подобные изменения? Увеличение срока президентских и парламентских полномочий означает, что граждане значительно реже смогут реализовывать свое активное избирательное право. А между тем согласно норме, закрепленной в Европейской конвенции по правам человека, достигнутый в стране уровень демократических прав и свобод не должен снижаться. Для того чтобы оправдать отход от этого принципа, нужны какие-то очень серьезные мотивы.
— Какие именно?
— Возможны разные ситуации — война, разного рода ЧП и так далее. Если же такие серьезные вещи предлагаются в относительно спокойной ситуации, это вызывает вопросы. Может быть, конечно, мы просто не все знаем. Может быть, действительно есть серьезные причины — связанные, например, с ситуацией в экономике. Но согласно правилам, действующим в демократическом обществе, о таких причинах должно быть заявлено открыто.
— Но нынешнему составу Федерального собрания вполне хватило тех объяснений, что прозвучали в послании президента.
— Иными словами, им вообще не требуются объяснения. Известно, как нынешний парламент принимает законы. Например, для решения о переезде КС в Санкт-Петербург хватило объяснительной записки в две с половиной строки и согласия правительства на соответствующие расходы. Которые, кстати, в дальнейшем были увеличены в десятки раз. И никто ведь не потребовал отчета по этим огромным тратам. Сегодня много говорят об усилении контроля Госдумы над правительством. Но самым эффективным средством такого контроля парламент уже располагает — это контроль за бюджетом. И что же? Бюджет может быть принят в любом виде, к его исполнению тоже никаких вопросов никогда не возникает. Введение отчетности правительства перед парламентом ничего не меняет в этой ситуации.
— Один ваш коллега так оценил возможные последствия правки Основного закона: задумав поправить крыльцо, мы рискуем обрушить все здание. Не слишком ли трагично звучит?
— Такие опасения есть и у меня. Процедура внесения поправок в Основной закон очень жесткая: две трети голосов в ГД, три четверти — в СФ, одобрение двух третей субъектов Федерации. Все эти барьеры как раз и задумывались для того, чтобы минимизировать возможность конституционных изменений. Но жесткость конституционной конструкции сохраняется лишь в условиях, когда обеспечены многопартийность и плюрализм, а сегодня наша политсистема больше напоминает однопартийную. И значит, поправки действительно могут пойти валом. Где гарантия, например, что потом и шести лет не окажется мало? Сначала переделают «крыльцо», а затем дело дойдет и до «крыши». Политических сил, которые могут противостоять этому, пока, к сожалению, нет…
Свежие комментарии