Никита Михалков: «Я никогда и ничего не просил для себя»
В последнее время только ленивый не обсуждает конфликт внутри Союза кинематографистов. Что это – раскол, распил, борьба за власть, самореализация или экспроприация – в эксклюзивном интервью в преддверии чрезвычайного съезда СК с действующим, но не всеми признанным главой Союза Никитой Сергеевичем обсудил корреспондент «Yтра».
«Yтро»: Итак, что же произошло в Союзе, Никита Сергеевич? Кто им фактически руководит?
Никита Михалков: Единственным руководителем СК, подчеркиваю, согласно закону, являюсь я. Моя фамилия обозначена в реестре Минюста, а вот Марлена Хуциева там нет. По сути, это рейдерский захват. Я так могу говорить, потому что суд прошел, и вынесено решение: съезд, на котором избрали Марлена Мартыновича председателем СК, признан незаконным. Эти люди надеялись наскоком взять руководство Союзом, но этого не получится. На чрезвычайном съезде я представлю все документы с доказательством своей правоты и вины этих людей. Я расскажу, почему они так боятся проводить массовый съезд Союза и не хотят видеть меня во главе структуры. Еще и письма холопские президенту пишут с просьбой защитить от Никиты Михалкова, при этом обвиняя меня в «кремлевской направленности».
«Y»: Хуциев писал о разрушении «дружественности» в рядах СК, отсутствии традиционных круглых столов, семинаров… это так?
Н.М.: Не понимаю, о чем речь. Разве я пионервожатый – проводить столы? Володарский, например, проводит семинары и конкурсы, и ему никто не мешает. Наоборот, я только помогаю. Как я вообще могу что-то разрушить, если я три года уже на съемках?
«Y»: Вы обсуждали с Хуциевым сложившуюся ситуацию?
Н.М.: Нет. Что тут обсуждать? Если бы я был двуличным человеком и имел коварные планы – это одно. А тут не о чем говорить. Разве я что-то недоговорил в течение двух недель до и после съезда? Я сказал: это будет оспорено, не поверили. Сейчас у Хуциева есть выход — сказать: «Друзья, я не разбираюсь в юриспруденции, я ухожу». Ведь я сам не юрист, но я консультировался в Минюсте, спросил: я должен читать доклад? Мне ответили: если будешь читать, значит, автоматически признаешь законность съезда. И я послушался. Потому что если бы на съемочную площадку пришел замминистра юстиции, то он тоже, наверное, что-то спрашивал бы у меня.
«Y»: Почему из полутысячи членов СК на съезде оказалось меньше сотни человек и куда определили голоса тех, кто отсутствовал?
Н.М.: Тут вообще фарсовая ситуация: голоса тех, кого не было, посчитали «за». Представляете? А оповестили о съезде лишь тех, кого нужно было. Ни я, ни Наумов, ни Ливанов об этом не знали. Иначе, если бы съезд проводился законно и большинством художников, выбор был бы иной. Это «игрушечный» съезд для своих.
«Y»: Как вышло так, что вы срежиссировали свое будущее и стали Егором Шиловым? Откуда столько недоверия?
Н.М.: Опять же вопрос – недоверие кого? Нам удалось продлить жизнь Мордюковой, Жженову, Пуговкину, которых все бросили. Это было сделано не для самоутверждения и гордости – просто другого выхода не было. Кто после этого мне не доверяет? Вообще, ложь криклива. Правда обычно не кричит.
Я собираюсь уходить, ни на что не претендую, но и не хочу, чтоб Союз был развален: не для того я его держал 11 лет. Если сейчас сделать шаг в сторону, то Союз под давлением этих разрушителей просто рухнет.
«Y»: Представим ситуацию: на съезде не удалось выбрать руководство, 1 апреля приходят приставы, закрывают Союз на полгода. Что дальше?
Н.М.: Дальше – все. Людей, которых спровоцировали скандал и развал, – нет. Меня как руководителя СК уже тоже нет. Остаются лишь руины Союза. И никаких здравых идей, перспектив, кандидатов. Вот именно поэтому я и пытался достучаться до них. Я не хочу, чтобы все, что я отстраивал в течение 11 лет, было порушено группой рейдерски настроенных лиц. Но они не понимают или делают вид, что не понимают, чем это все закончится.
«Y»: Какова ситуация с Домом ветеранов в Болшеве и другими активами СК?
Н.М.: Ситуация непростая, стараемся помогать, как можем: моя зарплата из СК вся туда уходит. Была идея построить большое здание, деньги с аренды которого будут поступать на счет Дома ветеранов. Снова отложили. Потом я предложил Дом кино снести и построить новый. Было пять проектов: я дал на выбор – опять отказались. О какой узурпации власти может идти речь? Кому я что сделал, помимо воли большинства Союза? Сейчас все эти проекты стоят в десять раз дороже.
«Y»: Как глава студии «Три Т» скажите, насколько сейчас развит институт продюсерства в России?
Н.М.: Его практически нет. «Продюсер» у нас лишь красивое название. Продюсер, на мой взгляд, это тот, кто пакетирует проекты. Эту отрасль необходимо развивать, не рассчитывая только на государство.
«Y»: Стоит ли вводить механизм творческой экспертизы?
Н.М.: Наверное. Важно, кто будет этим руководить. Существует охрана общества. Люди должны быть охраняемы от хамства, насилия, порнографии, мерзости, исковерканного самосознания. Вот, к примеру, передача «Последний герой»: побеждает тот, кто лучше подсадил своих товарищей. А если было бы наоборот: победитель – тот, кто отдал свое соседу? Был бы иной нравственный вектор. Не утопить и на его плечах вылезти, а помочь выжить.
«Y»: Как у главы СК у вас есть привилегии?
Н.М.: У меня даже нет визитной карточки, где обозначена моя должность. У меня есть одна привилегия – меня зовут Никита Михалков. Полжизни надо работать на имя, тогда другие полжизни оно будет работать на тебя. Первый мой приказ, когда я пришел, был повысить мне зарплату в два раза, а второй – переводить ее полностью в Дом ветеранов. Никогда и ничего я не просил у руководства страны для себя лично.
«Y»: Никита Сергеевич, что бы вы пожелали нашим читателям?
Н.М.: Желаю вам отличать ложь от правды. Читая прессу, пытаться понять, насколько то, что пишется, совпадает с действительностью. Желаю, чтобы вас не покидала гармония: то, что ты хочешь совпадало с тем, что ты можешь.
источник: http://www.utro.ru/articles/2009/03/25/805369.shtml
Свежие комментарии