Могут ли шахматы стать диагнозом?
Подойдя к окну, вновь погружаешься в мысли. Ты не видишь происходящего на улице, и собственное отражение в вечерних бликах тебя не интересует. Всё внимание сосредоточенно на самом окне, на правильной прямоугольной форме рамы, на ровной гладкой площади стекла. Вычислительные процессы в голове отдаются болью в висках и приводят к результату, равному четырём.
Вертикально и горизонтально, по всей стеклянной глади расползаются тонкие чёрные линии. Они образуют ровную сетку, разбивая поле окна на одинаковые маленькие квадратики. Где-то за очками и бегающими глазами, внутри черепной коробки искрятся мысли: «Да, тут поместятся ровно четыре поля… А как бы я сыграл вчера на таком вот окне?».
Откуда-то из далека доносится телефонный звонок. Его практически не слышно за скрипом мыслей и скрежетом ходов по поверхности стекла. И всё-таки он отвлекает. Потерев себя по щекам, ты стираешь сетку на окне, и проступившие на ней фигуры тоже рассеиваются, растворяясь в вечернем городе. Трубка телефона поднята лишь для того, чтобы быть с раздражением брошенной на прежнее место. Идёшь в ванную, ведь просто необходимо умыться. По дороге тебе встречается кафель. Разноцветные клетки чередуются с белыми, и ты уже не в силе переступить через них. Шестеренки лязгнули, сцепились и привели в движение вычислительную машину, отбивая пульс в висках. Чёрный конь ходит на одну клетку влево и две вверх, вставая на место белого офицера. «Хорошо. Значит – F4 Е6. Но тогда бы он вывел ладью…» – искрятся мысли, заставляя блестеть лоб.
Многие люди не относят шахматы в разряд спорта. Для них это скорее настольная игра, которую просто глупо сравнивать с тяжёлой атлетикой или даже гонками. Много ли нужно мускульной массы, чтобы поднимать деревянные фигуры или давить на кнопки контрольных часов. Но почему же тогда Эммануил Ласкер после матча с Капабланкой отправился прямиком в больницу с диагнозом психофизическое истощение? От того же недуга скончались Рети и Нимцович. Почему Пол Морфи и Рубинштейн были клиентами психоневрологических клиник, а сколько шахматистов свело счёты с жизнью…
Пожалуй, не один вид спорта и ни одна настольная игра не может сравниться с шахматами по печальной статистике самоубийц. Лембит Олль вышел в окно таллиннской квартиры. Карен Григорян бросился с ереванского моста. Латвийский шахматист Алвис Витолиньш разбился об лёд реки Гауя. В далёком Берлине 1924 года теоретик и будущий герой романа «Защита Лужина» Курт фон Барделебен остался лежать на мостовой под своим распахнутым окном. Для всех этих людей шахматы были не просто тяжёлым и безжалостным спортом, но смыслом всей жизни, хроническим заболеванием и причиной смерти. Все гроссмейстеры и профессионалы рискуют замуровать себя в игровой плоскости. Шахматные сражения могут отобрать реальность и захватить все мысли.
Иногда ты не можешь заснуть. Перед глазами стоит та комбинация и тот нелепый ход – F4 Е6. Даже если удаётся забыться сном, он не приносит облегчения. Снится одна и та же партия, та самая партия с Талем, когда всё пошло не так. Тебе не везло с самого начала, куда-то пропали солнцезащитные очки. Снятся его бездонные глазницы, куда-то пропали его глаза. Невозможно даже взглянуть на доску, только в эту чёрную бездну, сканирующую твои шестерёнки. Чувствуешь, что Таль доминирует и побеждает. Ты начинаешь быстро уменьшатся, пока не становишься одной из своих маленьких фигур.
Доска похожа на футбольное поле. Ты весь дрожишь от страха и, преодолевая новую волну ужаса, поднимаешь голову. Огромный Таль, с зияющими дырами вместо глаз, медленно заносит увесистую фигуру белой пешки. Вскрикивая и падая с кровати, ты радуешься, что не остался расплющенным и убежал от пешки противника. Но она догоняет очень быстро, ведь ты сам этого хочешь. И посреди ночи, лёжа на полу у собственной кровати, снова разлиновываешь потолок на 64 клетки.
Конечно, не все шахматные профи душевно больные люди. Индийская звезда мирового уровня Вашванатан Ананд считает, что проблемы с психическим и физическим здоровьем могут развиться, если человек исключает из своей жизни всё, помимо шахмат. Концентрация внимания доходит до своего предела, рубежа, за которым лишь нервные срывы и тики. Порою, выступая на соревнованиях и продолжая партию по несколько часов подряд, игроки начинают видеть галлюцинации.
В одном европейском городе эксцентричный любитель шахмат ждал автобуса, зажав доску под мышкой. Несмотря на час пик и толпы народу, остановка будто бы опустела, ведь кроме доски у шахматиста не было больше ничего, даже одежды. Другой, не менее экстравагантный персонаж из США, искренне считал, что в состоянии обыграть кого угодно, даже самого Господа Бога, неоднократно официально бросая ему вызов. Кстати, Бобби Фишер прославился ещё анти-социальным и неполиткорректным поведением, закончив жизнь вдали от родных краёв в статусе чуть ли не террориста.
Люди, поглощённые игрой в шахматы, часто болезненно относятся к своим соперникам. Так, например, всё тот же Рубинштейн всерьёз считал, что на соревнованиях он может быть отравлен. А оппоненты Ласкера верили в его связь с чёрной магией, боялись порчи и не выносили его взгляда.
Опять сидишь за доской, и сейчас твой ход. Напротив расположился Михаил Таль и ёрзает на своём стуле. Ты не чувствуешь софитов и тугого галстука, не видишь лиц зрителей и глаз соперника, ты не слышишь механического движения телекамер и периодического кашля. В этом огромном зале нет никого, кроме мыслей и чёрно-белой доски. Нет даже Таля, только его шестерёнки. Они скрипят так назойливо, так громко. Они хотят заставить тебя ошибиться.
Главное, не замыкаться на ошибке. Ведь, если проиграешь, F4 Е6 вернётся, и вряд ли ты сможешь пережить это снова. Снова бессонные ночи, одиночество и безвыходность, снова боль в висках, депрессия и бессилие. Таль зомбирует тебя. Солнцезащитные очки не работают, он залезает прямо в голову. Это невыносимо, нужно прервать партию или заткнуть чем-нибудь уши. Лишь бы не слышать этот скрип в его голове, этот стук. Нужно шапку одеть, что ли, или крепко забинтовать голову…
В современном мире развитой психотерапии профессиональный спорт создал новые рабочие места. Теперь целая армия психологов окружает шахматиста заботой. Все возможные спортивные федерации, включая ФИДЕ, осознали шаткость рассудка своих подопечных. Гроссмейстеры в обязательном порядке проходят осмотр врачей и лежат на кожаной кушетке в кабинете психотерапевта.
Но по ночам они остаются одни. Чёрный конь вновь ходит на одну клетку влево и две вверх. И кто-то подолгу всматривается в кафель на полу ванной комнаты или разлиновывает потолок на 64 клетки…
Сергей Ткаченко
Свежие комментарии