И мальчики цветные в глазах
Выходит «Сомнение» Джона Патрика Шенли – театральная и несколько растянутая, однако не лишенная очарования картина о нравственной дуэли между священником-либералом и консервативной директрисой приходской школы.
В первых же кадрах толстый добродушный священник отец Флинн (Филип Сеймур Хоффман) прочтет проповедь: начав с потрясения, охватившего общество после недавнего убийства Кеннеди, через несколько метафор и умозаключений он приводит паству к тому, что сомнение в наши времена может оказаться свойством более губительным, чем излишняя самоуверенность. Сестра Алоизис (Мерил Стрип), подобно надзирателю, прохаживающаяся между церковными рядами, чтобы вовремя зашипеть на заснувшего ребенка и выдать подзатыльник болтающим мальчишкам, вдруг вскинет голову и задумается.
Было бы, конечно, преувеличением сказать, что дальше уже можно не смотреть, но эта сцена, как спойлер, раскрывает все – от времени действия фильма и тогдашних настроений до интриги и основной моральной дилеммы.
Чуть позже сестра Алоизис подсмотрит, как в школьном дворе отец Флинн берет школьника за руку, а простодушная училка сестра Джеймс (Эми Адамс) увидит, что священник уделяет повышенное внимание единственному чернокожему мальчику в приходской школе – вызывает к себе с урока, обнимает, когда того обижают одноклассники, и тайком подкладывает в его шкафчик рубашку. Ко всему прочему, излишне прогрессивный отец Флинн носит длинные ногти, не отказывает себе в удовольствиях и не против того, чтобы дети пели песни про снеговиков. В общем, в болезненном женском мозгу (а в данном случае их два, что предвещает полный коллапс) рождаются истерические подозрения в сексуальной распущенности пастора.
Перекочевавшее со сцены на экран «Сомнение» сохранило свою театральную сущность.
Разыгранная в аккуратных церковных декорациях, с вовремя шарахающим для пущего эффекта громом, драма страдает от исчерпывающей буквальности, но держится благодаря актерской дуэли. Стрип, получившая за роль Алоизис номинацию на свой 15-й «Оскар», и Хоффман выдают такой нравственный поединок, что в течение полутора часов несколько раз меняешь сторону предпочтения. По крайней мере, когда директриса-инквизиторша восхитительно железным тоном произносит «Я очень хорошо разбираюсь в людях», волей-неволей зарождается сомнение.
То самое сомнение.
Говорят, что режиссер Джон Патрик Шенли, экранизировавший свою же пьесу, рассказывает, виноват ли герой, только актеру, играющему Флинна. В фильме, как и пьесе, об этом умалчивается, и зрителю, подобно сестре Джеймс, колеблющейся между источающей бездны уверенности Алоизис и душкой Флинном, придется сделать выбор. И это, конечно, больше, чем выбор между двумя, каждый по-своему, убедительными людьми – это вопрос о том, где проходит граница веры и фанатизма, чистого фанатизма, не подкрепленного ничем, кроме неистовства, и о том, как иногда непросто определить, в какой момент свобода переходит во вседозволенность. И вроде симпатии на стороне Флинна: даже застолье Алоизис, происходящее в молчаливой тишине, отличается от веселой трапезы священника, но в этой битве не может быть победителя. Просто на каждого либерала найдется консерватор, а на них, в свою очередь, найдется собственный мальчик.
источник: http://www.gazeta.ru/culture/2009/02/26/a_2949272.shtml
Свежие комментарии