Раздельное обучение: мальчики налево, девочки направо

Как говорится, началось… Педагогическая общественность России принялась активно обсуждать далеко не новую проблему — введение раздельного обучения в средней школе. Взгляды, как и положено, разошлись. Чьего мнения не спрашивают — так это родителей.

Как говорится, началось… Педагогическая общественность России принялась активно обсуждать далеко не новую проблему — введение раздельного обучения в средней школе. Взгляды, как и положено, разошлись. Чьего мнения не спрашивают — так это родителей.

Раздельное обучение было обычной практикой классических гимназий дореволюционной России, и в те далекие времена не рассматривалось как проблема, поскольку считалось нормой, основанной на «естественном» социальном неравноправии мужчин и женщин.

В СССР раздельное обучение было вновь введено в 1944 году по личной инициативе товарища Сталина, задумавшего воскресить благолепные имперские порядки и нравы. Однако эксперимент в 1954 году был прекращён — скорее в пику покойному вождю, чем по реальным соображениям.

Сторонники раздельного обучения апеллируют к старым доводам насчёт различных социальных ролей мужчин и женщин, каковые роли надо «репетировать» уже со школьной скамьи. Мальчики готовятся к сугубо мужским будущностям руководителей, мозговых тружеников, защитников родины и верных слуг престола и отечества.

Девочек направляют на стезю матерей и домохозяек. В имеющихся ныне немногочисленных опытных «школах-лабораториях раздельного обучения» (название почему-то сразу напоминает о пробирках и ретортах) принята именно такая ориентация. Сторонники раздельного обучения также свято убеждены, что при таком порядке будет меньше «соблазнов» и «разврата».

Сторонники совместного обучения резонно указывают, что при разделении полов со школьной скамьи, мальчики и девочки впоследствии получат серьёзные проблемы в общении вследствие непривычки к противоположному полу.

Они напоминают, что в однополых коллективах неизбежно повысится уровень несублимируемой внутренней агрессии, неизбежно возникнет сверхблагоприятная атмосфера для развития однополых отношений типа «шерочка с машерочкой» или «моя подружка Вася».

Они справедливо говорят, что предварительное разделение по будущим социальным ролям не соответствует уровню развития нынешнего общества и попахивает вульгарной евгеникой, и что для работы в таких школах придётся готовить разных учителей.

К тому же подобная задача в больших городах элементарно неразрешима по демографическим и психологическим причинам. Огромные «однополые школы» быстро превратятся в трудно управляемые сообщества, типа лагерных, в которых, соответственно, придётся вводить и лагерные порядки. А аргумент насчёт «соблазнов» и «разврата» актуален с точностью до наоборот: присутствие существ другого пола есть как раз фактор сдерживающий и облагораживающий, но отнюдь не провоцирующий на безобразия.

На сегодняшний день в России не слишком много школ с раздельным обучением. Например, мальчики и девочки в конфессиональных школах разделены — это дань традиции, связанной с религиозными убеждениями. Другие варианты — кадетские корпуса, куда берут только мальчишек, и женские училища сестер милосердия. В них разделение объясняется будущей профессией выпускников. В середине 90-х к ним добавились светские школы (гимназии, институты благородных девиц) — этакие экспериментальные площадки для внедрения оригинальных педагогических методик.

Сторонники раздельного обучения свою позицию объясняют так: мужчина и женщина — это два разных мира. У них по природе разные задачи и назначение. Предназначение мужчины — быть воином, охотником, с точки зрения сегодняшнего дня — хорошим, заботливым отцом. Предназначение женщины — быть матерью. Существующая сейчас в большинстве школ общепринятая модель образования — это усредненная схема. Смешанное обучение нивелирует у растущего человека понимание своего предназначения. Ведь раньше на Руси мужские и женские занятия никогда не перемешивались, даже игры были разными. Есть мужские игры, формирующие мужчину, есть игры, формирующие женщину, есть общие игры, формирующие их совместные действия.

Среди других аргументов сторонников раздельного обучения тот факт, что психосоматика у мальчиков и девочек очень разная. Ребенка приводят в первый класс в семь лет, к этому времени девочки в своем развитии опережают мальчиков на полтора-два года. Учитель начинает ставить в пример того, кто более успешен, то есть девочек. У мальчиков вырабатывается комплекс «неуспешности». Получается, что девочки «забивают» мальчишек изначально. Здесь исток проявляющейся позже привычки мужчины прятаться за женской спиной.

Но пока что всеохватная «сексуальная революция в образовании», намеченная на конкретные сроки, России не угрожает — проблема находится в стадии разговоров.

Однако сама постановка вопроса характерна. Неблагополучную ситуацию в молодёжной среде хотят попробовать раз и навсегда разрешить простым универсальным способом, якобы апробированным в дедовские времена. Модный нынче социальный консерватизм потихоньку обретает черты не вполне разумного ретроградства. То ли назад в будущее, то ли вперёд к прошлому… И непременно все вместе, строем и с песнями.

var url = «/data?act=photogallery_ba_list&id=48830»;// реально кешится браузером! var photonum = 0; var photonum_prev = (photonum — 1 >=0) ? (photonum — 1) : ’’; var photonum_next; var page_start = 1; var per_page = 5; var total_pages; var total_items = 0; var pagenum = 1; var left_photonum = 0; var photoScrollTimer = null; var photoScrollInterval = 200; var photoScrollDirection = false; $(document).ready(function(){ var img_box = $(«#forCadrTable_td»).clone(); $(«#forCadrTable_td»).empty(); $.getJSON(url,function(data, textStatus){ if (textStatus == ’success’) { if (!data.thumb || data.thumb.length == 0) { $(«#artgallery»).empty(); return false; } photonum_next = ((photonum + 1)=page_start*per_page || i<(page_start - 1)*per_page) { $("#forCadrTable_td_" + i).hide(); } total_pages = i; $("#forCadrTable_tr").attr("total_items", i); }); //$("#forCadrTable_tr").append(’  

’); this.responseText = data; } PhotoPageSelect(’’); }); }); function addHandler(object, event, handler, useCapture) { if (object.addEventListener) object.addEventListener(event, handler, useCapture ? useCapture : false); else if (object.attachEvent) object.attachEvent(’on’ + event, handler); } addHandler(document, ’mouseup’, function() { if (photoScrollTimer == null) return; clearInterval(photoScrollTimer); photoScrollTimer = null; if (photoScrollDirection) PhotoPageSelect(document.getElementById(photoScrollDirection)); photoScrollDirection = false; }); function PhotoPageScroll(raiser) { if (raiser && raiser.id) { photoScrollTimer = setInterval(«PhotoPageScrollRepeat(’»+raiser.id+»’)», photoScrollInterval); photoScrollDirection = raiser.id; } } function PhotoPageScrollRepeat(id) { PhotoPageSelect(document.getElementById(id)); if (photoScrollTimer != null) { clearInterval( photoScrollTimer); photoScrollTimer = null; photoScrollTimer = setInterval(«PhotoPageScrollRepeat(’»+id+»’)», photoScrollInterval); } } function PhotoPageSelect(raiser) { if (total_items == 0) { total_items = $(«#forCadrTable_tr > td»).length — 1; total_pages = Math.ceil(total_items / per_page); } if (raiser && raiser != ’’) { if (raiser.id == ’leftLink’ && left_photonum > 0) { left_photonum—; $(«#forCadrTable_tr > td»).each(function (i, item){ if (i(left_photonum+1)) { $(item).show(); } else { //if ($(item).attr(«class») != «left» && $(item).attr(«class») != «right») { $(item).hide(); //} } }); } //else if (raiser.id == ’rightLink’ && pagenum td»).each(function (i, item){ if (i=left_photonum) { $(item).show(); }else { //if ($(item).attr(«class») != «left» && $(item).attr(«class») != «right») { $(item).hide(); //} } }); } if (left_photonum == 0) {$(«#leftLink»)[0].style.visibility=’hidden’;} else {$(«#leftLink»)[0].style.visibility=’visible’;} if (left_photonum == total_items-per_page-1) {$(«#rightLink»)[0].style.visibility=’hidden’;} else {$(«#rightLink»)[0].style.visibility=’visible’;} }