Кот Степан и другие. История первая: Степан и Тяпа

В детстве я завидовала детям, у которых была какая-нибудь живность в доме — кошка, собака, морская свинка, на худой конец, черепаха или птичка. Больше всего мне хотелось котенка.

Я его хорошо себе представляла: маленький, пушистенький, беленький… По причине отсутствия жизненного опыта как-то не думалось, что со временем котенок вырастет во взрослого кота или кошку и перестанет интересоваться бумажными бантиками на веревочке. В моем детском воображении существовал вечно юный котенок, гоняющийся за клубком.

В соседнем доме жила одинокая женщина. Лет ей было, как я теперь понимаю, не так уж и много, но тогда она казалась мне старухой. Единственной близкой душой у нее была кошка. Женщина жила в коммунальной квартире и постоянно ссорилась из-за кошки с соседями, которые запрещали выпускать животное в места общего пользования. Иногда хозяйка выводила кошку на улицу на прогулку.

Вот ведь как странно устроена человеческая память — я не помню лица этой женщины и ее имени, а кошка стоит перед глазами. Угольно-черная, без единого светлого волоска, короткошерстная, гладкая и блестящая. Звали ее Галя.

А еще эта женщина кормила всех бездомных кошек у нас во дворе. Девочки ходили за ней по пятам, а с мальчишками она ругалась. Мальчишки были хулиганисты, иногда жестоки. Случались и привязанные к хвосту пустые консервные банки, и опаленные усы, и даже серьезные увечья. Женщина гоняла мальчишек, скандалила с их родителями. У нее была репутация сумасшедшей, и взрослые запрещали с ней общаться.

Наша семья тоже жила в коммунальной квартире, возможность появления какого-нибудь зверька даже не обсуждалась. Потом я выросла, мы переехали в отдельную квартиру, но с котенком все равно как-то не складывалось. Мы с мужем часто уезжали в командировки, а моя мама, которая жила с нами, животных в доме не одобряла, считая, что своим существованием они приносят не столько положительные эмоции, сколько неудобства и дополнительные хлопоты. Возложить на нее заботу о котенке в наше отсутствие мы не могли. Потом командировки закончились, и в нашем доме появилась Тяпа.

Мы увидели ее на Птичьем рынке, и была она внешне совсем не такой, какой представлялась в моем детском воображении. В клетке сидели четыре совершенно одинаковых на первый взгляд котенка: темно-коричневые, полосатые, без единого светлого пятна. Один из них — шустрый, забавный котик — привлекал всеобщее внимание шалостями и ужимками. Не отставали от него и двое других игрунов. И только их сестричка, сжавшись тихонько в углу, растерянно и беспомощно глядела на людей, толпящихся у прилавка. Маленькая, худенькая, еще голубоглазая… Был ноябрь, холодно, хотелось взять ее в руки и согреть. Пройти мимо было невозможно.

Кличку «Тяпа» никто не одобрил. Говорили, что неблагозвучная, собачья. Но, сорвавшаяся с языка, она прилипла сразу и намертво.

Тяпа была диковата. Когда кто-нибудь приходил к нам, пряталась. Так что долгое время никак не удавалось похвастаться своим приобретением перед родственниками и знакомыми. Попытки извлечь ее из убежища заканчивались неудачей. Одному особо настойчивому родственнику, который поставил перед собой задачу познакомиться с Тяпой во чтобы то ни стало, пришлось смазывать исцарапанные руки йодом. После этого случая гости оставили кошечку в покое. Кроме того, она научилась прятаться так ловко, что и найти-то ее удавалось не сразу. Даже в нашей маленькой квартирке Тяпа умудрялась изыскивать каждый раз новое потайное местечко.

У Тяпы был любимый клубочек, не клубочек даже, а маленький моточек белого мохера. Его покрепче перевязали, чтобы не разматывался. Кошка подолгу играла с ним, прыгала, подбрасывала, прятала в укромное местечко, караулила, как мышку, потом засыпала в обнимку с любимой игрушкой. Моточек быстро замусоливался, его приходилось часто стирать, и, пока он сох, Тяпа искала его по всем углам и очень радовалась, когда наконец получала обратно. И еще она забавно играла с птичьими перьями: затаскивала крупное перо, вроде вороньего, куда-нибудь повыше — на шкаф или хотя бы на телевизор, сбрасывала вниз и смотрела, как оно парит в воздухе, а потом бросалась на него, хватала и снова тащила наверх. Такая игра могла продолжаться довольно долго.

Тяпа подросла, распушилась, шерстка требовала ухода, и мы поехали на Птичий рынок купить для нее щетку. Разумеется, не удержались и заглянули в ряды, где продавали котят.

Внимание привлек разноцветный выводок. Выделялся один котенок: крупный, толстенький, темно-серый, с белыми манишкой и носочками. Особенное очарование ему придавало белое пятно неправильной формы, красовавшееся на приплюснутом носу. «А это наш Степочка, Степочка-клепочка», — заворковала хозяйка, прижимая котенка к груди. Начала рассказывать, что папа у Степочки клубный перс, очень породистый и красивый, и что Степочка весь в него фигурой, даже носик курносенький. Про маму сказала только что «обычная», сообщать какие-либо подробности не хотела и все переводила разговор на выдающегося папу.

Просили за котенка 300 рублей — по тем временам очень дорого (примерно столько стоил хороший мужской костюм-тройка). По какому-то почти мистическому стечению обстоятельств именно такая сумма у нас была с собой — пачка трехрублевок, неожиданная премия, которую муж получил накануне.

Муж к котенку «прилип». С трудом оторвала его и повела к прилавкам, где продавали щетки. Всю дорогу он причитал, что Тяпа подросла и заскучала, днем все на работе, одной ей дома тоскливо, нужен товарищ… Котенок мне тоже понравился, но решиться на второе животное я не могла: представляла реакцию мамы.

Мы уже уходили с рынка, когда муж резко повернул обратно со словами: «Если его еще не купили, мы его возьмем!». Так у нас появился Степан.

Мама же, которая раньше возражала против присутствия в доме животных и Тяпу не очень-то жаловала, Степана полюбила. В конце лета она вернулась с дачи, и мы сказали, что у нас появился Степочка. Услышав свое имя, котенок выплыл из комнаты, потянулся и, глядя на маму в упор, сказал: «Мр-р-р-р». Это была взаимная любовь с первого взгляда.

Новичок быстро освоился в доме и стал вести себя по-хозяйски. Они очень забавно смотрелись рядом — долговязая, вся какая-то корявенькая, темненькая Тяпа-подросток и толстенький яркий Степа. Конфликт между ними погас сам собой. Собственно говоря, и конфликта как такового не было. Степа был настроен весьма дружелюбно, а Тяпа обижалась недолго, примерно неделю. Любопытство пересилило. Сначала она, убедившись, что появление новичка никак не отразилось на отношении к ней самой, помирилась с нами. Потом потихоньку начала приглядываться к маленькому нахалу. Подкрадывалась осторожно, когда он спал, внимательно рассматривала и обнюхивала. Затем придумала развлечение: подкарауливала момент, когда Степа оказывался в коридоре, пулей вылетала из комнаты, перепрыгивала через котенка и в полете ухитрялась зацепить его задней лапой так, что он кубарем катился по полу. Маленький толстенький неуклюжий Степа не успевал среагировать на ее выпад. Он возмущался и бросался вдогонку за обидчицей, но Тяпа быстро запрыгивала на шкаф, недосягаемое для малыша место. Потом они освоили игру в догонялки, и Степа придумал ответный ход: с ходу проскальзывал в узенькую щель под шкаф или под диван, и теперь уже Тяпа не могла его достать.

Окна нашей квартиры выходят на наземную линию метро. Когда Степу на руках подносили к окну, он пугался: что-то непонятное проносится, грохочет, скрежещет. Потом привык и даже стал находить в этом интерес. Забирался на подоконник и подолгу смотрел в окошко на вагончики, провожая взглядом каждый поезд. Казалось, котенка это зрелище завораживало.

И еще один предмет гипнотизировал маленького Степана — картофельная кожура. Стоило только начать чистить картошку, как Степа оказывался рядом. Его не столько интересовала спиралька кожуры сама по себе, сколько занимал вопрос — откуда появляется эта смешная завивающаяся ленточка? Он залезал на стол и притягивал к себе лапой руку с картофелиной, заглядывал под нож, исследовал мусорное ведро, вставал на задние лапы, пытаясь перехватить кожуру в воздухе. Но найти ответ на мучавший его вопрос так и не смог.

В отличие от Тяпы Степа с детства имел общительный нрав. Он обязательно выходил встречать гостей. Даже если пришел незнакомый человек, он все равно считал необходимым «поздороваться» и ожидал ответной реакции со стороны гостя. Степа был очень любопытен и несколько раз за свою любознательность поплатился. Однажды запрыгнул на плиту и навис брюшком аккурат над включенной конфоркой. Хорошо, что огонь был совсем небольшой, а я как раз оказалась рядом и успела схватить кота. Тем не менее шерсть на брюхе подпалилась, хвост тоже пострадал, но больше всего досталось усам — обгорели с одной стороны полностью… А в другой раз, когда пришла с работы, меня встретил диковинный зверь. Вся шерсть у Степочки слиплась сосульками и торчала, как иголки у ежа. Оказалось, что мама решила смазать швейную машинку и достала флакон с машинным маслом. Каким-то образом котенок умудрился вылить содержимое флакона на себя. Меня же больше всего удивило, как можно было таким небольшим количеством масла вывозиться с ног до головы.

Мы частенько вспоминаем еще одну историю — как Степа смотрел кинофильм «Стряпуха». Ему тогда было чуть меньше года. К телевизору Степан проявлял большой интерес, охотно смотрел телепередачи, особенно те, в которых показывали птичек. В «Стряпухе» есть персонаж по имени Степан. Услышав первый раз с экрана свое имя, кот страшно удивился: как же так, из ящика кто-то зовет его незнакомым голосом? Сначала прислушался, потом побежал на всякий случай на кухню к своей мисочке — вдруг что-нибудь вкусненькое положили. Убедившись, что хозяева не имеют к этому никакого отношения, начал расследование. Влез на телевизор, посмотрел, что сзади — вдруг там кто-то прячется, потрогал лапой экран. Ничего не понял и решил на всякий случай покараулить. Так и пролежал на ковре перед телевизором весь фильм, вздрагивая и озираясь каждый раз, когда слышал свое имя.

Степа обожал висеть на шторах и лазить по ковру. Из игрушек предпочитал редиску. Выбиралась маленькая редисочка, обязательно с хвостиком. Ее бросали в сторону кота, он отбивал редиску лапой, как вратарь мяч. Получалось не всегда, тогда Степа бежал за редиской и, держа за хвостик зубами, приносил бросавшему. Зимой, когда редиски не было, заменой служил малюсенький резиновый мячик.

Как и большинство кошек, Степа любил залезать в коробки. Однажды его покатали в обувной коробке. Коту понравилось, он стал требовать повторения. К коробке привязали веревку, получилась повозка. Степан ждал, когда кто-нибудь вернется с работы, встретив, бежал к коробке, забирался в нее и смешно топтался, перебирая лапами и подпрыгивая от нетерпения. Удовольствие получали и кот и хозяева.

И еще Степа любил играть в прятки, с удовольствием играл даже будучи совсем взрослым котом. Мест, куда он прятался, было немного — под столом на кухне, за шторой в комнате или под креслом. Находить сразу было нельзя, надо было обязательно сделать вид, что кота никак невозможно отыскать, так хорошо он спрятался. Особенно смешно выглядело, когда Степан, пытаясь спрятаться за шторой, в этой шторе запутывался. Материя цеплялась за батарею, закручивалась. Получалось, что голова закрыта, а все туловище торчит наружу. Но Степа был уверен, что раз голова спрятана, значит, его самого не видно.

Игру в прятки разрушил пес. Снупи никак не мог понять — чего искать-то? Вон он, кот, сидит под столом, а хозяева не видят?! Пес тыкал кота носом и заливался звонким лаем: смотрите, нашел! Степан обижался. Но про Снупи — отдельная история.

Н. Королева

Источник: nauka.relis.ru/45/0301/45301134.htm